Я слышу горечь в этом слове «нет», в интонации его голоса, и сегодня мои предчувствия меня не обманывают.

Боже,.. нет!

Ощущение ужаса. Я знаю, что он сейчас скажет. Я не готова…

«Не говори мне это… прошу… Я выдержу, поверь мне…»

Следующие его слова звучат на латыни.

Один из уроков Отдела - если не можешь молчать или должен передать информацию напарнику в экстренных условиях – говори на одном из малоизучаемом языке. Урок пригодился - сейчас нас могут слушать.

Я с трудом вспоминаю этот язык, и мои старания приносят новую, резкую головную боль.

- Никита, послушай меня.

Я также перехожу на чужой диалект.

- Нет. Молчи, умоляю…..

- Никита. Послушай.

Я беспомощно цепляюсь за лацканы его куртки, как будто он может что-то изменить.

-……. Прошу тебя….. я выдержу.

- Правая лямка твоего нижнего белья.

Он жесток в своей правде, но у него, как всегда, нет другого выхода.

Глаза защипало от накатившихся слёз. Неужели всё? Так мало времени! Боже! Почему?

- Вдруг всё ещё изменится!

- Мы не знаем - где мы… Возможно, здесь нас невозможно обнаружить.

- Надо верить. Я верю. Я не сдамся! Майкл…

- Возможно, будет слишком больно.

Я знаю, что он прав, но мне отвратительна эта правда. Каждое слово, сказанное им, разрывает своим смыслом моё бедное сердце. Слёзы жгут холодные щёки, и я не нахожу в себе сил быть мужественной и стойко принять действительность. Я не хочу так быстро сдаваться…

- Пака ты жив, я выдержу всё.

- Меня может не быть.

- Тогда и меня не будет.. Но пака ты жив- обещаю, я тоже буду жить.

Он молчит.

Молчит.

- Пообещай мне. Если будет не выносимо-то …

- Пака ты жив…

- Никита…

- Прости…

Я знала, что подобное практикуется в Отделе и что в одежду полевых оперативников вшивают цианид. Это крайняя мера - если ситуация выходит из под твоего контроля. Если ты сомневаешься в том, что не сможешь скрыть информацию, и Отдел попадет из-за этого под угрозу. По инструкции - ты должен вовремя заткнуться. Но Майкл, как мой наставник, который давно должен был поставить меня в известность, никогда, почему-то, не говорил мне – куда именно прячут эту отраву, а самой интересоваться не было ни малейшего желания.

Даже тогда, на той миссии, где нас держали в клетках, пытали -он не сказал мне - где вшита капсула.. Хотя, что я сейчас лукавлю, у Майкла и Отдела в той миссии была совсем иная цель. И уж никак не моя смерть… Я действительно могла расколоться. Да и раскололась, но только не по тому, что не выдержала пыток. Я просто оправдала возложенные на себя надежды долбанного начальства и не смогла позволить сделать из Майкла - «овоща».

И не смогу. Никогда. Майкл тогда предал меня, но я простила его. Как не странно, я всегда прощаю его… Признаю, Майкл - моя слабость. И как не странно, многие его поступки, даже самые ужасные - служат мне во благо…

Только где-то глубоко- глубоко в душе остаётся горький осадок.

Мы с ним живём в другом мире, перевёрнутом с ног на голову, в котором надо быть сильным и научиться игнорировать чувство ненависти, обиды, несправедливости. Игнорировать всё –то, на что у меня никогда не получится закрыть глаза… Но я стараюсь… ради него…

И вот этот день, которого я так боялась, всё-таки настал. Майкл говорит про цианид. А это означает только одно,- он не знает, как выбраться от сюда и чего ждать дальше. И ведь я понимаю, что могу не выдержать, но я хочу в это верить.

- Никита.

Я плачу. Я не хочу умирать. Но понимаю, что он прав. Прав. Прав, чёрт возьми!

Хорошо… пусть будет так, как он говорит, но как его достать, если мы здесь, возможно, под наблюдением? Ведь ни черта не видно и вполне возможно, что прямо у меня за спиной стоят люди и наблюдают за нами в прибор ночного видения..

- Как?

- Позже. Приходи в себя.

Я крепче прижимаюсь к нему и зарываю мокрое от слёз лицо в его волосы.

Время – остановись!

_________________________________

3: 33 АМ

Грядет. Но что? Пока не знаем.

Пока осталось все как прежде

И даже воля жить надеждой

- Может они вообще не придут?

Я вижу, нет, я слышу звук обуви, ступающей по бетонному полу. Майкл на ощупь исследует стены, пытаясь хоть немного прояснить обстановку. Приблизительно понять, где мы находимся.

- Это квадратная комната. Примерно 3 на 4 метра. Та стена, у которой ты сидишь, с дверью. Она глухая, без ручек и щелей. Противоположная сторона возможно стеклянная или зеркальная.

- Стекло крепкое?

- Да.

Я слышу прыжки.

- Высота потолка примерно 3 метра. Я думаю, это бункер со смотровым окном. За нами наблюдают.

- Здесь ледяные полы, возможно, мы на глубине,- мой скромный анализ.

- Возможно

Я сижу на сыром полу, подсунув под себя дрожащие ноги, на которые ещё не могу встать. Мы точно умрём от переохлаждения, если нас не убьют раньше...

У меня никогда не было клаустрофобии. Насколько я знаю- вообще никаких фобий, но эта темнота начинает дико пугать.

- Майкл.

- Да.

- Мне страшно…

Я слышу приближающиеся шаги Майкла. Протягиваю руки, чтобы он смог сориентироваться и не споткнуться об меня. Он на ощупь находит их.

Звук расстегивающейся молнии - он снимает свою куртку.

- Встань.

- Не надо, Майкл, ты замёрзнешь. 

Майкл молчит, а я больше не спорю и пытаюсь встать. Он расстилает вещь на полу, садится на неё.

- Садись на меня.

Я делаю, как мне говорят. Сажусь сверху, лицом к нему. Распахиваю свою ветровку и укутываю его, насколько достаёт материал. Мы плотнее прижимаемся и засовываем руки под одежду друг друга, чтобы хоть как-то их согреть.

- Разоружили полностью?- глупая надежда.

- Да.

______________________________

4:35 АМ

Я чувствую её тёплую кожу под своими ладонями. Чувствую, как под толстой одеждой, от волнения, вспотела моя спина.

Я с нежностью целую тонкую, ароматную шею.

Пора.

Она послушна, податлива. Идёт на встречу моему желанию и целует мои губы.

Возможно это наша последняя темнота.

Она крепко обнимает меня, зарывшись руками в мои волосы. Мне нравится, когда она с ними играется, накручивая их на пальцы.

Беру её ладони в свои, целую. Это руки красивой, хрупкой девушки и в тоже время такого же хладнокровного убийцы, как и я. Я люблю их за нежность, за силу, прекрасно зная, что от этих рук умерло не мало людей, но мне плевать на этот факт. Он наоборот, вопреки всему, ещё больше вызывает во мне уважение к ней. Ее руки должны любить, а не убивать,- думаю целуя…

Несмотря на –то, для чего я всё это затеял – хочу её. Безумно.

- Я хочу тебя,- говорю и не вру.

- Здесь?

- Здесь…

Она не спорит. Не сопротивляется. Доверяет. Я ценю, и всегда ценил её отношение ко мне. Возможно это ещё одна из «причин», - она всегда верила мне, была на моей стороне. Я не смог бы сопротивляться, вечно противостоять её безоговорочному доверию, которое я ни раз предавал, использовал в своих интересах, в интересах Отдела, но клянусь, я никогда не пренебрегал им. ….

Я искренне благодарен ей за это.

За –то, что не усложняет мне жизнь.

Трудно найти равновесие, когда ты влюблен. Ты потерян, на перепутье, потому что ты должен выбирать. Выбирать между разумом и сердцем. Не знаю, выбрал ли я, но я с Ней…. Мы вместе смотрим в лицо смерти, не опуская головы. Мы вместе…

Она молчит, а я знаю, о чём она сейчас думает - о том же, о чём и я... Наши мысли полны грусти и печали… Мне трудно выразить их словами, потому что они слишком сложны и запутанны даже для нас самих…

Нам никогда не требовалось много времени, чтобы возбудится до предела. Даже сейчас.

Никита раздевает меня. Расстегивает брюки, снимает свитер.

А я раздеваю её, чтобы добраться до её нижнего белья.

И вся эта страсть лишь для предлога – нам нужны козыри.

Можно ли назвать её наигранной? Нет, мы действительно хотим друг друга.

Я запускаю руки под её одежду. Чувствую кончиками пальцев бархатистую кожу её хрупкого тела, мурашки, рассыпавшиеся по её атласной коже. Ласкаю упругую грудь, затвердевшие от холода и возбуждения соски. Скольжу руками за спину, сильнее прижимаю к себе и веду их выше, к плечам, к лямке её спортивной майки. Цепляю пальцами правую бретельку. Вынимаю из шва маленькую, узкую пластину.

Она понимает, что я сейчас делаю… А я знаю, что она чувствует - тоже, что и я... Наши чувства полны грусти и печали…И мне трудно выразить их словами, потому что они слишком сложны и запутаны даже для нас самих…

Никита целует меня. С такой горечью и отчаянием, что мне становится тошно от истинного смысла, который несёт наша мнимая близость. Страх потерять друг друга витает здесь повсюду, душит нас, не давая произнести ни слова, чтобы хоть как-то поддержать друг друга.

Она дрожит в моих руках.

Чувствую влагу на своём лице – это её слёзы.

На душе тяжело……

Вынимаю руку из тёплого плена её горячего тела и обвожу большим пальцем, на котором налеплена пластина, контур её губ.

Она забирает палец в свой рот, снимает её.

Прости…

- Обещай мне…,- шепчу в её губы.

- Пака ты жив…..

Мы понимаем, что всё это «шоу» для «зрителей», что под видимой страстью мы пытаемся скрыть совсем иную цель. Яд – наша надежда на быструю смерть.

Пытка может быть слишком изощрённой, которую, возможно, не выдержать ни мне - ни ей. А если кто-то из нас проговорится и предаст Отдел – того всё равно неминуемо убьют, таковы инструкции, и они действительны абсолютно для всех, независимо от того, насколько мы ценны для организации. Так что выбор не велик…

Я встаю, держа на руках Никиту. Прижимаю её спиной к стене. Она сильно обхватывает меня ногами и руками, и мне сейчас кажется, будто мы срослись, словно два дерева, также, как наши судьбы когда-то переплелись вместе и вросли в друг друга, без нашего желания, без нашего на то согласия.

Она такая горячая..

Обжигающая, что мне безумно хочется сгореть в её огне… Сгореть дотла и растворится в ней…

- Справа. Плечевой шов. Просто зацепи пальцами и выдави из под ниток,- шепчу ей в ухо, словно слова любви и могу поклясться, что слышу биение её сердца. Частое, рваное. Я целую шею и нахожу губами её бешено бьющийся пульс, в то время как её ледяные руки, пробираются по моей взмокшей спине к верхней части одежды.

Низкая температура воздуха уже не чувствуется, не ощущается, потому что движения наших тел согревают нас. Наше частое дыхание разогревает весь затхлый кислород этого маленького помещения. Я практически не чувствую вони, исходящей здесь ото всюду, я дышу ею, запахом её дыхания, тела, волос. Она пахнет цветком, живым цветком, который я однажды побоялся сорвать и к которому, как зачарованный, постоянно хожу, проделывая огромный путь, чтобы всего лишь вдохнуть его свежий запах.

Её пальцы ищут мои губы. Я забираю с них свой яд. Кладу под язык.

Мы готовы…

Сейчас, смотря в лицо своей смерти, мне хочется оставить в памяти только её горячее тело, себя в нём, его запах, вкус, дыхание. Только это я хочу унести с собой.

Я слышу, как она «мурлычет» что-то в моё ухо, чувствую её короткие ногти, впивающиеся в мою спину. Она на пределе и я тоже не сдерживаюсь.

Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я думаю о том, что безумно хочу от этой женщины детей. Мне хочется думать об этом, и каждый раз, когда мы вместе, я мысленно представляю, что у нас могут быть дети. Наверное, это и есть - любовь, когда хочешь продолжения рода от той женщины, с которой ты рядом. Медлин, наверное, рада была бы въестся своим пытливым умом в эту мою «бредовую» мысль и с удовольствием смаковала бы её и рассматривала под микроскопом….

Никита дрожит и инстинктивно сжимается. В её частом дыхании слышится тихий стон, который я никогда не смог бы спутать с другим. Она шепчет моё имя, а я снимаю его с её губ своими губами.

- ………. Я люблю тебя

«Я знаю это….  знаю…….»

- ………. И я люблю тебя,- говорю ей эти слова в первый раз, и честнее я не смог бы сказать собственному сыну.

Обнимаю её, а руки слегка дрожат от напряжения и тяжести её тела.

Целую.

Не хочу отпускать…

Не хочу расставаться.

Я всегда был готов умереть...

Но я не хочу Её смерти…

Сердце бешено бьётся и всё ещё «тянет» от препаратов. На душе такое merde, что меня начинает подташнивать. Признаюсь сам себе - я устал быть сильным. Но я должен, обязан

Я должен быть сильным.

Я просто обязан быть сильным...

_______________________________________

5:33 АМ

Не думай дважды,

Прежде чем прислушаться к своему сердцу.

Следуй тропе, чтобы начать сначала.

То, что тебе нужно- ты почувствуешь,

Это лишь вопрос выбора.

Не знаю, сколько прошло времени, я устал считать.

Мы всё так же сидим на полу, на моей расстеленной куртке.

Никто не приходит, но они придут - в этом нет смысла даже сомневаться. Я замёрз, но это самое малое из того, что нас ждёт.

Я боюсь за неё.

Конечно, я понимаю, что наша работа всегда подразумевала смерть. Но всё же я надеялся, что смогу уберечь её… себя… глупые, самодовольные надежды.

На теле нет ран, а это значит, что вшитые часы не обнаружили. Нас действительно могут найти, но станут ли они это делать?

- Майкл…

- Да.

Я слышу её голос, чувствую тяжёлое дыхание у себя на груди. Ей так же, как и мне, сложно сдерживать нарастающее волнение. Она также, как и я - думает, пытается анализировать, боится….

Я обнимаю её и не хочу отпускать. Никуда. Никогда.

- Как ты думаешь, чего они хотят?

- Информацию.

- На кого мы работаем?

- И это тоже.

- Мне всё это напоминает ту миссию, только мы не в клетках… Помнишь?

- Помню.

Никита тоже вспомнила тот день, который до сих пор не может забыть. А знает ли она, что и я отчаянно стараюсь стереть его из своей памяти? Знает ли, как мне тяжело каждый раз предавать её? Знает ли, что я это делаю вынужденно, что стараюсь, таким образом, лишь защитить её?

Она тяжело вздыхает, ей трудно вспоминать тот день, когда я впервые предал её. Я знаю, она простила меня. И от этого мне еще дерьмовее.

Никита молчит, предаваясь тяжёлым воспоминаниям, и я тоже, как обычно молчу, чтобы не  сказать что-то лишнее… 

- Ты готов умереть?

- Это не зависит от нас.

Я ответил, хотя на самом деле её вопрос зацепил… А готов ли на самом деле? Ещё не так давно –да. А теперь?

Я крепче обнимаю её, вдыхая полной грудью запах душистых волос и ищу в нём ответа…

Никита откровенна. Вся обстановка и эта кромешная тьма способствует этому. Мне тоже хочется открыться. Но я не знаю, нужно ли это делать….

- Я только обрела….. тебя………. -она молчит, наверное - обдумывает, подбирает слова,-  И вместе с тобой смысл своей жизни………

- Пака я жив, ты не потеряешь меня, -понимаю, что слова прозвучали, как клятва. Но назад забрать их не могу. Да и хочу ли?

- Майкл…. А если нам предложат сотрудничать? Ты бы смог предать Отдел? Уйти вместе?

- Никто не обладает большим влиянием, чем Отдел, чтобы защитить нас от него.

- А если бы обладал - Ты бы смог?

- А ты?

- Ты знаешь ответ.  А на что готов Ты ради меня, Майкл?

На что? …. «на всё…»…… но как всегда говорю совсем не -то, что хочу сказать…

- Предавая Отдел мы только отсрочим нашу смерть. Ты знаешь это…

- Знаю…

Она утирает капающие слёзы, а я стараюсь контролировать себя, чтобы не проявить лишних эмоций, и одному мне известно - чего мне это стоит…

Мне очень сложно сейчас, обнимая её возможно в последний раз - обдумывать, подбирать слова, чтобы не вылить на неё всю свою нежность, сказать всё не сказанное. Сложно, но я должен, повторяя себе как молитву - надо держать себя в руках. Держать в руках…

Мне омерзительна моя беспомощность. Мне действительно нечего сказать… даже если бы и хотел…

Сейчас я не в силах что-либо изменить…

Никита.. если бы все зависело от меня…

______________________________________

10: 45 АМ

В животе бурлит, я хочу есть, хотя понимаю, что даже если бы и было что- то из съестного – то кусок в горло не залез бы.

Рука ноет от ранения. Хорошо, что оно не серьёзное.

Мы сидим в той же позе. Майкл на куртке, а я сверху, обхватив его ногами и руками. Он, кажется, задремал у меня на груди. Ноги затекли, но шевелится не хочу. Пусть отдохнёт.

Я глажу его волосы, накручиваю на пальцы и размышляю о том, что - там, после смерти. Интересно, Там есть что-то?

- О чём ты думаешь?

«Я думала, ты спишь…»

- О чём? Есть ли что-нибудь Там. Или Там такая же темнота, как и тут…

Мой ответ сменяется всё той же «орущей» тишиной, от которой звенит в ушах. Мы всё так же обнимаемся, нежно поглаживая спины друг друга, дышим в шеи, уткнувшись в них холодными носами. Майкл первый рвёт минутное, гробовое молчание:  

- Если Там что-то есть, я тебя найду.  

- Если ты не найдёшь - я найду.

Он сильнее прижал меня к себе и уткнулся в мои волосы.

И снова тишина.

Я с трудом вспоминаю подобные откровенные разговоры… Вернее их вообще никогда не было. Жаль, что только подобная обстановка способна развязать нам наши языки. Хотя, обычно нам не нужно слов, чтобы понимать друг друга, отвечать на вопросы. Мы научилась читать ответы в жестах, взглядах. 

Нам не нужно слов, чтобы чувствовать друг друга.

Разные мысли сейчас проносятся в голове. В основном воспоминания, тёплые воспоминания, к которым я люблю возвращаться, когда становится плохо на душе.

- Помнишь Марокко? Миссию Билевича?

«не знаю, почему я сейчас это вспомнила…»

- Да.

- Мне было хорошо там… Помнишь мы сидели на балконе в каком- то кафе? Ждали Пирелли...

- Помню.

- В том ресторане звучала песня. Я потом, когда мы приехали обратно,  купила этот диск.

Я вспоминаю слова из той песни:

- Что разжигает кожу…..

  Серной кислотой……..

  Освободи меня от этой правды,

  Что заменить не сможем…….

   Блаженной пустотой…….

  Освободи меня от этой правды……

  Что жжет глаза слезами……

  И убивает душу.

  Освободи от правды……

- Что создали мы сами…

   Той, что меня так душит……

Сказать, что я шокирована – ничего не сказать…

Я даже не задумывалась, что Майкл помнит эту песню. На секунду показалось, что я обнимаю совершенно незнакомого мне человека. Сейчас, здесь, рядом, в темноте – другой Майкл, которого я  никогда не знала.

- Освободи от правды,

  Что мне в затылок дышит…..

  Освободи от правды……     

Французский акцент ещё более слышен.

Тембр голоса мягкий… убаюкивает…

Господи, он знает эту песню……….

- У меня тоже есть этот диск..

Зачем слова? Зачем они, когда мы настолько чувствуем друг друга?

______________________

23:03 АМ

Представьте кромешную тьму,

Которая кажется без продолжения пути,

Небеса разверзаются, ужасая всё беззащитное,

И посылают дождём вопросы в виде капель кислоты…

Я встаю, чтобы хоть немного размять ноги, которые ужасно затекли.

Майкл тоже встал и, как я догадалась по учащённому дыханию, хрусту суставов и шороху грубой одежды, начал разминать затёкшее тело и мышцы.

Я последовала его примеру и также сделала пару упражнений, чтобы хоть немного скоротать время и согреться.

- Долбанные извращенцы. Они смотрят на нас, как на зверьков в клетке?

- Пусть смотрят.

- Что они хотят увидеть? Или услышать?

- Увидим.

- Как думаешь, сколько мы уже здесь?

- Уже утро, возможно полдень.

Слова оборвала яркая вспышка. Она словно молния резанула по глазам, мгновенно ослепив и без того чернейшую темноту. Я закрыла лицо ладонями.

Зажёгся свет.

Мне больно открыть глаза, которые привыкли к кромешной тьме.

Через минуту я могу различить Майкла, стоящего в шаге от меня и так же закрывающего рукой своё лицо. Мой взгляд упал на облезшие стены комнаты, по которым кое -где стекала вода. На небольшую лужу, буквально в шаге от того места, где расстелена куртка Майкла. И прямо перед собой - огромное стекло во всю стену. Что за ним - я не могу рассмотреть. Там такая же чернота, как и минуту назад была здесь.

Теперь понятно, почему тут такая вонь - я вижу в углу пару дохлых крыс.

Мы будем не первые, кто, возможно, отдаст здесь концы.

Свет приглушается и где-то сзади раздаётся истошный, ржавый скрип железной двери.

Моё сердце забилось с бешеной скоростью, чувствуя мгновенный выброс адреналина в кровь.

Я подхожу к Майклу и беру его за руку.

_____________________________________

- Добрый день.

В комнату зашёл Питер Лонг. Он остановился и внимательно оглядел стоящих - через толстые линзы уродливых очков. За ним зашли ещё двое мужчин, одетых в камуфляж, на лицах – тряпочные маски. Их руки держат автоматы, нацеленные на пленников.

- Надеюсь, вы успели отдохнуть, потому что нам предстоит обсудить кое-какие дела.

Мужчина сделал шаг в распахнутые двери и остановился, сложа руки за спиной.

- Я надеюсь на сотрудничество с вашей стороны.

- Вы же знаете, что его не будет, - резко парировала Никита.

- Ну- ну…… Я бы на вашем месте не торопился давать подобные ответы. Наши люди достаточно умело умеют уговаривать. Думаю, что вы скоро в этом сами убедитесь…… Хотя, конечно, порекомендовал бы вам не испытывать это на себе…. Даю вам час, что бы всё обдумать и как следует взвесить.

Немного помолчав, Лонг продолжил монолог.

- Я могу предложить вам взамен жизни. Я вижу, что вы любите друг друга. Неужели вам не хочется быть вместе, жить?

Майкл и Никита молча стояли, держась за руки, пытаясь разглядеть лицо их пленителя, которое оставалось в тени от железного плафона, прикрывающего сверху ослепительно-яркую лампочку....

- Ну что ж….. Надеюсь, через час мы всё же сможем поговорить.

Мужчина развернулся и сделал шаг к выходу. Остановился и, чуть повернув голову, добавил:

- Это было единственное предложение. Второго не будет. Будут только вопросы.

И ушел. За ним вышла охрана. Дверь, закрываясь, также охнула. Свет погас, оставив в глазах бегающих зайчиков.

Камеры видели чёрно- белую тень девушки, которая крепко сжала руку мужчину.

Прослушивающее устройство не записало больше никаких разговоров. Только..

_______________________________

Время шло...

Почти все отведенное время Майкл и Никита простояли, не разжимая объятий, в тесный круг которых ворвался мелодичный напев ранее пропетой песни. Женский голос с хрипотцой тихо напевал простую мелодию. Тела медленно двигались. Они танцевали, продолжая крепко обнимать друг друга. Их пустые взгляды - не от темноты, а от безвыходности - смотрели в никуда.

Уединение прервал уже знакомый звук открывающихся дверей и громкое, циничное хлопанье в ладоши. Длинная полоска жёлтого света, падающая из открытой двери, проложила через всю маленькую комнату тропинку, пытаясь пройти через пару и разъединить их крепкие объятья.

- Браво….. Как трогательно!

Снова яркий свет.

- Ну что, поговорим?

Пара, не обращая никакого внимания, продолжала переступать ногами в импровизированном танце.

- Ну, смотрите сами… Я предлагал. Возьмите его!

Двое мужчин зашли в комнату и наставили автоматы на мужчину и женщину. Ещё двое подошли к Майклу и ткнули в его спину дулом оружия.

- Выходи.

Они, не отрывая взгляда, отстранились друг от друга, продолжая держаться за руки. Медленно разжав пальцы, Майкл отвернулся от девушки и пошел к выходу.

Лицо Лонга исказилось в отвратительной улыбке, и он, оскалив большие, жёлтые зубы, произнёс:

- А вам, дорогая, желаю приятного просмотра. Если захотите что-то рассказать, просто постучите в дверь.

Все вышли, и двери захлопнулись. Свет снова погас, но зажёгся по другую сторону стекла, и Никита развернулась к нему, к этому единственному теперь источнику света. За прозрачной преградой стоял железный стул с оковами, чем-то напоминающий стул из белой комнаты Отдела. Да и сама комната напоминала бы её, если бы не грязные, обшарпанные стены.

К горлу Никиты подкатил ком. Предчувствие ужаса охватило всё её тело. Девушка непроизвольно стала пятиться назад, пока спиной не уперлась в стену, и, поняв, что больше некуда спрятаться от этого ожидающего её ужаса, она медленно сползла по стене вниз, беспомощно усевшись на расстеленную куртку Майкла. На глазах выступили слёзы. Руки беспомощно сжались в кулаки. Тело свело нервной судорогой.

Она знала, что сейчас увидит то, что навсегда разорвёт её душу на мелкие клочки, очередные лохмотья, которых ей никогда не сшить. ..

Звук скрипучих дверей и топота ботинок ворвался в её каморку. Она нервно бросила взгляд на потолок, пытаясь увидеть источник этих громких звуков, и рассмотрела встроенные динамики. Никита моргнула, рассеивая накатившиеся слёзы, давая себе лучше разглядеть то, откуда идёт громкий звук.

Осознание того, что Лонг хочет, чтобы она не только видела, но и слышала всё то, что будут делать с Майклом, заставило её резко вскочить с места. Девушка рывком бросилась на стекло и что есть сил начала бить по нему.

- Долбанный извращенец! Я убью тебя!

Она колотила стекло, беспомощно роняя солёные слёзы и отбивая кулаки о непреклонную, прозрачную стену.

Она видела, как Майкла заводили в эту комнату. Видела, как он сел на стул. Как сомкнулись на его руках и ногах замки. Она видела его глаза, смотрящие прямо в её. Ей казалось, что он видит её. Возможно, так оно и было...

Ноги подкосились, и Никита, скользя ладонями по стеклу, опустилась на колени, прижав лоб к ледяной поверхности.

- Я с тобой…. Держись… - тихий, еле различимый шёпот.

__________

- Ну что, Майкл… ведь так тебя зовут?

Лонг, не моргая, рассматривал красивое лицо молодого мужчины, его мужественный профиль. Тот же, не отрывая взгляда, пытался смотреть сквозь огромное зеркало, зная, что за ним его ждут. Эта мысль вселяла в него силы и мужество.

- На кого вы работаете?

Молчание.

- Хм….. Я смотрю, моё предложение вам не понравилось…… Неужели вы готовы в муках расстаться со своей жизнью? Ради чего? Ради какой-такой цели? Ваши начальники ставят вас под пули, а вы ради них готовы жертвовать собой… Не понимаю я вас...…

Немного помолчав:

- Итак, назовите мне организацию, на которую вы работаете!

Ни звука в ответ.

- Хорошо…

Мужчина подошел к обшарпанной стене и нажал кнопку.

- Стэнли, прошу тебя зайти к нам!

Переведя взгляд на Майкла:

- Приятного времяпрепровождения!

И, шурша серым шерстяным пальто , сделал шаг в раскрытые двери.

____________________________

Никита видела двух подошедших к Майклу мужчин, которые начали избивать его.

Девушка слышала в орущих динамиках звуки ударов кулаков о его тело и тяжёлое, рваное от резких движений дыхание мучителей. Майкл же молча терпел боль от сыпавшихся на него ударов и не произносил ни слова, только голосовые связки  иногда невольно испускали озлобленное рычание…

Она продолжала стоять на коленях, прислонив ладошки и голову к холодному стеклу. Слёзы лились из голубых глаз, сердце ныло, воздуха не хватало, чтобы заполнить судорожно хватающие кислород лёгкие. Она кусала губы, чувствуя на себе всю боль от ударов, наносимых близкому человеку.

Через, как ей показалось, целую вечность в комнату зашёл тот, которого Лонг называл «Стэнли», - существо мужского пола, маленького роста, в жутком, темно синем одеянии, больше похожем на рясу, чем на что-то вроде обычной одежды.

В руках у карлика был небольшой чемоданчик, из которого через пару минут он вынул всё содержимое - флаконы, ампулы, еще какие-то предметы...

Девушку било крупной дрожью. Нет, она не чувствовала холода. Это дрожь была от ужаса, который она испытывала, смотря через неумолимо прозрачное стекло.

Майкл тихо стонал, свесив безжизненно болтающуюся голову на грудь. Изо рта тонкой струйкой стекала кровь, перемешанная со слюной.

«Стэнли», который больше походил на тролля, чем на нормального человека, достал одноразовый шприц, вскрыл ампулу с алой жидкостью и, наполнив его на четверть, подошёл к сидящему Майклу. Он  дёрнулся, сопротивляясь игле, входящей в его шею, а следом издал истошный, животный крик.

Никита закрыла руками уши, и всё существо её сжалось от этого звенящего крика, полного боли. Ей казалось, он звучит уже внутри неё и ножом режет её тело…

- Не мучьте его!,- беспомощно кричала она, пытаясь достучаться до безразличных участников пытки. - Не мучьте, прошу вас! Просто убейте! Не надо мучить…..

Девушка отползла к куртке Майкла, подняла  с пола и крепко-крепко сжала её в своих объятиях. У неё больше не было сил смотреть на то, как мучался от боли её любимый человек.

Никита опустила переполненные слезами глаза и уставилась пустым, безмолвным взглядом в сырой, корявый пол. Она сидела на корточках, уткнувшись носом в куртку Майкла, раскачиваясь вперёд - назад, вдыхая полной грудью родной запах…

___________________

15:47 АМ

Начало. Тихое перерождение

И что-то в будущее тянет,

И, если только силы хватит,

Мы бросим вызов вновь судьбе.

Пытка продолжалась уже несколько часов.

Питер Лонг больше не заходил в ту комнату, где мучили Майкла. Тот же по –прежнему молчал, изредка поднимая избитую голову и глядя в зеркальную стену. Его сейчас утешала и придавала ему сил только одна мысль, что Она там и Она его ждет.

Никита всё так же сидела у дальней стены, прижимая к груди его куртку и роняя на неё солёные слёзы. Она не думала ни о чём, просто ждала, когда всё это закончится. Ведь это должно было когда-то закончиться?

Сердце и разум подготавливали её к одному из двух: либо он сам раскусит капсулу с ядом и избавит себя от мук, либо - они добьют его…

Уродливый карлик продолжал что-то вкалывать в шею Майкла, от чего тишина периодически разрывалась криком боли.

Наконец, через временную бесконечность человеческих мук, в дверях камеры, в которой пытали мужчину, показалась фигура Лонга. Он остановился в проходе, осмотрел почти безжизненное тело.

- Стэнли, приведи нашего друга в чувства!

«Стэнли» набрал в шприц ещё какую-то жидкость и ввёл в и без того исколотую шею Майкла.

Его затрясло, и через мгновение он уже смотрел стеклянным взглядом на вошедшего.

- Ваше полное имя, Майкл…

- Майкл Сэмюель.

- На кого вы работаете?

- Первый Отдел.

- мммм…. Первый Отдел, я так и знал… Хорошо… Расскажи мне, пожалуйста, всё, что вы о нём знаете….

Молчание.

- Майкл Сэмюель!

Молчание.

- Стэнли?

- Я делаю, что могу… Ещё немного - и он умрёт.

- Майкл, зачем Первому отделу понадобился я?

- Нам нужен Жозеф Никияри…

- Мммм… Так вот оно что…. вы собираетесь устранить Никияри… И каким образом?

Молчание.

- Стэнли, мне не нравится это…

- На данный момент это пока всё, что он может сказать…

- Ну хорошо… Майкл… Пусть тебе наплевать на себя, но, возможно, тебе не наплевать на неё… Я заставлю вас сотрудничать!

Питер Лонг развернулся к стеклу и, вглядываясь в собственное отражение, произнёс:

- Стэнли, проследи, чтобы он не терял сознание, и приведите сюда через полчаса девушку.

______________________________________

Через несколько минут двери каморки, где сидела Никита, открылись, и двое мужчин с автоматами показались в дверях. Третий нёс на плече безжизненного Майкла. Пройдя в середину комнаты, он скинул обмякшее тело на пол, словно мешок с крупой, и все трое сразу же удалились.

Девушка подошла к лежащему, опустилась на колени рядом с ним, осторожно приподняла его голову, положила себе на колени и стала убирать прилипшие к избитому лицу волосы. Она отчаянно старалась рассмотреть знакомые черты в этой опухшей, кровавой маске. Взяв прядь своих волос, Никита пыталась ими стереть с лица мужчины багровые, присохшие разводы. Она плакала, и слёзы капали на его избитое лицо, а через мгновение девушка стирала их своими светлыми локонами.

Майкл тяжело дышал. Сломанные рёбра мешали сделать полноценный вдох. Обколотый наркотиками, он чувствовал боль, но не лишался сознания. Он просто смотрел в голубую бездну её глаз, видел гримасу отчаяния и неимоверной жалости к себе. Он готов был просидеть там и дольше, терпеть до последнего, лишь бы оттянуть время до её мук.

Никита видела обвисшую правую кисть руки, которая была, по всей видимости, вывихнута. Она резким движением вправила её на место, а Майкл смог издать при этом только лишь хриплый звук. У него не было больше сил кричать от невыносимой боли, пронизывающей всё его тело. Голос охрип из за надорванных голосовых связок, а боль, сконцентрировавшись в каждой живой клеточке, не делилась на отдельные органы. Просто боль. Везде.

- Зачем? Зачем, Майкл?

- Потому, что ты ждала меня…..

- У нас ещё есть время, возможно, нас ещё успеют найти……

Девушка убаюкивала Майкла, неторопливо укачивая на своих руках. Она продолжала вытирать его лицо, ища в его глазах силы для своих предстоящих мук. Она искренне верила в то, что если Майкл до сих пор жив, то его жизнь даст ей силы выдержать многое.

- Не смотри, когда я буду там. Пообещай мне….

Она продолжала укачивать его.

- Обещаешь?……

Майкл молчал, а минуты шли, всё больше обостряя в девушке инстинкт самосохранения и непередаваемую ненависть ко всему происходящему.

- Майкл…. ,- Никита всё так же укачивала на руках любимого. - Зачем мы всё это терпим? Почему?

- Это наша жизнь…- тихие слова вырывались из его уст вместе с запахом крови и химическим запахом от лекарств, которые пропитали всё его тело.

- И тебя устраивает такой ответ? Почему ты терпел все измывательства Отдела? Когда они убили Симону? Забрали Адама? Не легче ли было просто уйти? Ведь всё равно мы умрём… Зачем терзать свою душу? Зачем нужен этот ад?

Майкл молча смотрел в застланные слезами голубые глаза. Он что-то думал, рассуждал, окутанный дурманом мозг плохо соображал.

- …..Гораздо легче было просто уйти, чем встретится с болью один на один... Когда забрали Симону, был Адам. Когда забрали Адама - была ты. Осталась ты. Я надеялся, что смогу уберечь хотя бы тебя…

Очертание его лица размывалось перед её глазами, но она отчаянно пыталась разглядеть его задумчивый, опьянённый наркотиком взгляд.

- Не важно… Не важно… - Никита  продолжала ритмично раскачиваться, будто убаюкивая.

- Не думай ни о чём… Всё хорошо…

Страница  1 2 3 4